THE PRAVDA
On September, 24th, 1988
Three landing approaches

Preparation of the Soviet reusable space system comes to the end. Our correspondent conducts the reporting from one of sites of this complex{difficult} program.

Take a place of the commander, - a hall my namesake Andrey Byushgens when the door of a cabin was closed. I shy hoped even for the right armchair of the second pilot, and before left, командирским, confused. But the chief of sector ЦАГИ has decided to be hospitable up to the end. If to fly, so seriously. The lock of a fastened belt has clicked, the armchair has drawn near the board, have blinked green figures of indication.

I in general in a cabin of the plane for the first time. Last time about twenty years ago drove the tank. And here at once the space plane. I look round, which what I guess itself, something дообъясняют. A gyrohorizon with black плотницким a ball in a lens, the index of a corner of sliding. Indexes of speeds, heights, overloads, corners of attack with red forbidden шторками, indicators. Would not tell, that in opinion of рябит from devices - all is just laconic and is compressed. The most solving{deciding} information. Here "exotic" for the new program. The small telescreen which has been built in in the board: the command-flight display with indication on which the crew supervises a line of the aerospace ship after an input{entrance} in an atmosphere. The special scale to supervise position of controls in this prompt{impetuous} descent{release}.

Words of pilots about first steps of the program - same abrupt and fast "slaloms" on ТУ-154 were recollected: all махиной nearly a stone downwards... Fortunately, it is not necessary to me, we with Andrey a problem{task} keeps within, say, modest frameworks ГЛИ - horizontal летных tests.

Training, the truth, goes under the accelerated program. Yet not having acquired how to operate{work} with the handle of management which is sticking out directly before me, I already to a rudder pedals, holding on center ВПП - a runway. The beautiful bluish strip on a background of an emerald-green grass runs all more promptly, I am somehow kept on it{her} and at last with simplification I hear, that we have come off and it is possible not мучить for a pedal. Further my duty became simpler - to level that handle a roll to the left-to the right and to provide plain direct flight. Andrey from the right armchair operates engines. We dive into clouds, in blindness hardly it is disturbing, because devices suffice normal pilots, and I at all do not notice them - I cling to horizon. Here it{he} appears again - now it is possible to consider easy that to me is told about this huge problem, устремленной in the space future. More truly, about set of problems, each of which has demanded huge efforts and unique decisions.

Scientists ЦАГИ, a leading research institute of an aircraft industry which participated and in all our space programs, since "East", now nevertheless more in " the plate ". The plane is the plane, it{he} роднее. But with this plane send{have come} problems{tasks} which are not solved yet neither in aircraft, nor in astronautics. Main from them now, in their opinion, automatic landing. Completely it{she} is not carried out even in all-weather aircraft.

- And even on "Shuttle"? - by itself it was pulled out{has escaped} at me.

- And even on "Shuttle", - they have confirmed, that I have not misheard. - all its{his} landings{plantings} were completely piloted.

- What for it is necessary to achieve it{this}? To me explain a simple and complex{difficult} thing. The pilot in a fog and full darkness is powerless - the airports hammered by passengers testify to it{this} in non-flying weather. Even for the plane with its{his} engines, the smooth trajectory adjustable in the speed, etc. automatic landing still{even} it is problematic. But eventually the plane can go at will of the pilot on the second circle, leave on spare air station somewhere nearby, even to return to a place of a start. Opportunities ВКК - the aerospace ship - in comparison with usual are extremely limited. Without draft of the engine, due to aerodynamics, i.e. planning, but with huge speed and a steepness, it{he} spends terrible разгонную energy, directing to a unique place of landing. To replace it{him} even for one thousand kilometers it is impossible. To leave on the second circle, to be developed{unwrapped} and repeat call - too it is impossible. Well and if during space flight the strip was covered with a deaf{an indistinct} fog? A snowfall? The dusty storm has flown? And if weightlessness and overloads have affected{influenced} the pilot? Or, God forbid, разгерметизация, a trauma? "From different directions" an ideal security measure there is an automatic landing. And scientists with designers have undertaken to make this ideal achievable.

It convinces and impresses. But does not exclude also a manual mode. In total them three - are still директорный, as though combined when the pilot "duplicates" the automatic device that immediately and without lateness to interfere with business at any failure.

At us such complexities does not reach. For ГЛИ the model with the usual plane engine is created. Andrey suggests to go on landing, but to do{make} a turn to a strip too difficultly, and we decrease directly on a grass which as has beautifully turned green under pieces of clouds. Having disregarded some its{his} preventions{warnings}, more and more persevering: " Hold V on ten! " - I, probably, have made not realized, but the fatal miscalculation because eventually has sounded: " All! Ran... "

Ridiculously to explain, that we have remained are whole and that flight not present{true}, but simulated. And this cabin while - the experimental flight stand. Such huge "spider" (see illustrations to Wells) on long hydraulic legs{foots}, through electronic system blocked with the handle of management that allows to test charm of bends, hills, air holes and турбулентностей. That is why in a cabin it is forbidden to be not пристегнутым. A green grass behind a windshield, a runway, a fog and clouds of all kinds - creativity of the COMPUTER with оптико-коллимационной system where the television device is artfully combined with mirrors.

The stand is created specially to the new program. It is unique as to me explain, base of piloted preparation. Engineers, then together with them - the pilots, many verifiers, all first flew crews of the reusable ship. Flied, here do not hide, critically, verified "стендолет". With plane, stated remarks and amendments. Sources of this work had still remarkable pilot-verifier Alexander Fedotov. Before to lift in air the present{true} machine{car}, pilots have lead at the stand tens hours in rises and landings{plantings}. Name one which even to "flank" has made only from third time and has fairly admitted, that " was afraid to drop out " Refer to opinion of pilots after real flight: in the same way, as at the stand.

The stand allows to scroll weight of situations both so, and so. But now it is necessary to us a little: modestly to fly up and nevertheless to make landing, let though on травку, instead of on a strip. It is inconvenient to leave broken. Again start, отрыв, all over again grassy, then cloudy horizon, some bends more or less more abruptly to allow to be kneaded to hydraulic joints...

One more abrupt problem - aerodynamics. The space vehicles "set" by idea Queen, began the existence, as is known, in the form of sphere, then steel "headlight". It has helped{assisted} to bypass many aerodynamic problems simply. To the plane about them to not fly! Especially such "inconvenient", very flowed round{very streamline} and hyperhigh-speed. To run into an atmosphere on space speed, to lower it{her} by maneuvering up to set, precisely having left to a place of landing, is means to solve set of crossed problems. Besides independently, as nobody shares recipes, even if they somewhere are.

Even properties of atmospheric air at friction on such speeds vary, it any more mechanics of continuous environments, and molecular interaction, chemical and physical reactions with a surface of the device. Their modelling began in wind tunnels where tiny ВКК passed{took place} through all steps of an atmospheric hell. Specially created pipe with a special design сопла disperses a stream of heated air up to the twenty on number of the Move is to the attitude{relation} of speed of flight to speed of a sound. If to consider, that only unit and is a sound it is possible to present as business has far come and as the pipe roars, breaking off on durability the model sending from the gauges signals in the COMPUTER where there is a creation of mathematical model of flight. Плавится the thermodynamic paint, showing the most burning jets and how, hence, to build protection of the ship.

Then in huge chambers are tested for heat and durability already natural "pieces" of the plane. As the trunk of a scaly brontosaur, drives to an acoustic hall a strut of a fuselage with one wing. I have time to touch ceramic tiles with which, like a wall in bathing, the ship is reveted. To my surprise, a tile soft - it is possible отколупнуть a slice a nail. It already secrets of chemistry of composites - such ease and such durability. There and then to me do{make} the remark - to touch it it is impossible, and I draw aside a hand.

One of my interlocutors explaining a ball of problems, - Dr.Sci.Tech. V.Yaroshevsky. Having introduced it{him}, to me speak about " Yaroshesky's method ", recognized and in the American scientific press{seal} alongside with " method Чепмена ". It is a method of analytical calculation of a trajectory of an input{entrance} in an atmosphere of space flying devices. It is impossible to present quantity{amount} of variants in which various forces influence the ship. Density, speed, height, temperature, impulses of a wind, gravitation - some hundreds instantly varying parameters to which automatics should react, operating movement of the plane on a way to the selected{elected} air station. Millions combinations "are scrolled" through the COMPUTER with an output{exit} on rudders of the plane. To embody it on real multiton object in real flight it seems a fantastic problem{task}, and nevertheless to scientists, designers, verifiers solve it{her}.

- Sentry, we fall! It appears, in ideas on hyperspeeds we have not followed modest landing speed and have lost it{her}, having dropped below 400 kilometers. In such mode the machine{car} should fail. Difficultly without the uniform pilot in crew. The chief of the stand Sergey Kajgorodov allows to begin still{even} all over again, understanding our desire to escape.

Without work at us while the handle of an air brake - the main landing means. I try though отдаленно, but to present a condition of the pilot who has entrusted destiny and the machine{car} to the electronic autopilot. Though what only in it{him} are not pawned emergency and отказные situations - hardly are such pilot who will easy stay for the most safe landing. Tell legends and байки about psychological ломке when the aircraft passed on бустерное management,

That is drives with hydraulic strengthening{amplification}. Many pilots trusted in this constructive invention, relying on the simple and tested wire cable a little. And here will be похлеще - therefore it is possible to understand and disputes between professionals, and sharp discussions around of an actual problem of boundary XX-XXI of centuries: interaction of system " the person - the machine{car} ".

Somewhere on the present{true} runway this machine{car} now takes the next start. Then " on a back " "Energy" it should be pulled out{escape} at last in space. I have not the right neither to admire with machine{car}, nor to criticize it{her}: not that competence. Have the right to designate only enormous complexity of problems which its{her} founders have undertaken. As if{as} reading my ideas, Vasily Aleksandrovich Yaroshesky speaks:

- Only it is not necessary these superfluous delights... First, the machine{car} still should fly, secondly, even when we were the first with our satellite, it was awkward to hear a stream of self-eulogy... That only we, that only in conditions of socialism... All is much more serious...

With us at last everything is all right. Having sustained " игрек on ten ", not having filled up in a roll, with the necessary speed and other we concern{touch} травки, having received the most gentle push. It is ordered to me to brake both pedals, that I with pleasure and execute, having left the handle of a roll and a tangent. On "ground" meeting interestingly, whether the stand has liked. Still! The Century would not get out, flied and flied. The only thing that starts to afflict, is its{his} uniqueness about which so persistently speak. Uniqueness, alas, not in the world, and at us. It is a pity, that this basically the accessible machine{car} is not necessary everywhere where pilots train, they are compelled{forced} to go here delegations. It is a pity eventually, that on it{her} our boys do not practise in clubs of young cosmonauts, at exhibitions of space technics. For a long time, for a long time it is time. In fact start for all starts therefrom undertakes. Any more ours - the next century.

And. ТАРАСОВ. (Спец. Correspondent of "Pravda").

Original version of the text

ПРАВДА
24 сентября 1988 года
Три захода на посадку

Завершается подготовка советской многоразовой космической системы. Наш корреспондент ведет репортаж с одного из участков этой сложной программы.

Занимайте место командира, - зал мой тезка Андрей Бюшгенс, когда закрылась дверь кабины. Я робко надеялся хотя бы на правое кресло второго пилота, а перед левым, командирским, смутился. Но начальник сектора ЦАГИ решил быть до конца гостеприимным. Если летать, так всерьез. Щелкнул замок привязного ремня, кресло придвинулось к пульту, мигнули зеленые цифры индикации.

Я-то вообще в кабине самолета впервые. В последний раз лет двадцать назад водил танк. А тут сразу космический самолет. Осматриваюсь, кое о чем догадываюсь сам, кое-что дообъясняют. Авиагоризонт с черным плотницким шариком в линзе, указатель угла скольжения. Указатели скоростей, высот, перегрузок, углов атаки с красными запретными шторками, индикаторы. Не сказал бы, что в глазах рябит от приборов - как раз все лаконично и сжато. Самая решающая информация. А вот и "экзотика" для новой программы. Небольшой телеэкран, вмонтированный в пульт: командно-пилотажный дисплей с индикацией, по которой экипаж контролирует трассу воздушно-космического корабля после входа в атмосферу. Специальная шкала, чтобы контролировать положение органов управления в этом стремительном спуске.

Вспомнились слова летчиков о первых шагах программы - таких же крутых и быстрых "слаломах" на ТУ-154: всей махиной чуть не камнем вниз... К счастью, мне это не предстоит, наша с Андреем задача укладывается, скажем, в скромные рамки ГЛИ - горизонтальных летных испытаний.

Обучение, правда, идет по ускоренной программе. Еще не усвоив, как действовать ручкой управления, торчащей прямо передо мной, я уже рулю педалями, держа по центру ВПП - взлетно-посадочной полосы. Красивая голубоватая полоса на фоне изумрудно-зеленой травы бежит все стремительней, кое-как удерживаюсь на ней и наконец с облегчением слышу, что мы оторвались и можно не мучить педали. Дальше моя обязанность упрощалась - выравнивать той самой ручкой крен влево-вправо и обеспечивать незамысловатый прямой полет. Андрей со своего правого кресла управляет двигателями. Ныряем в облака, в слепоте чуть тревожно, потому что нормальным летчикам хватает приборов, а я их даже не замечаю - цепляюсь за горизонт. Вот он появляется снова - теперь можно спокойно обдумать то, что мне рассказано об этой гигантской проблеме, устремленной в космическое будущее. Вернее, о множестве проблем, каждая из которых потребовала огромных усилий и уникальных решений.

Ученые ЦАГИ, головного института авиапромышленности, который участвовал и во всех наших космических программах, начиная с "Востока", сейчас все же более в "своей тарелке". Самолет есть самолет, он роднее. Но с этим самолетом пришли задачи, которые еще не решены ни в авиации, ни в космонавтике. Главная из них сейчас, по их мнению, автоматическая посадка. Полностью она не осуществляется даже во всепогодной авиации.

- И даже на "Шаттле"? - само собой вырвалось у меня.

- И даже на "Шаттле", - подтвердили они, что я не ослышался. - Все его посадки были полностью пилотируемыми.

- Зачем же нужно этого добиваться? Мне объясняют простую и сложную вещь. Летчик в тумане и полной тьме бессилен - об этом свидетельствуют забитые пассажирами аэропорты в нелетную погоду. Даже для самолета с его двигателями, плавной траекторией, регулируемой скоростью и т.п. автоматическая посадка еще проблематична. Но в конце концов самолет может по воле пилота пойти на второй круг, уйти на запасной аэродром где-нибудь поблизости, даже вернуться к месту вылета. Возможности ВКК - воздушно-космического корабля - по сравнению с обычным крайне ограничены. Без тяги двигателя, за счет аэродинамики, т.е. планируя, но с огромной скоростью и крутизной, он расходует свою страшную разгонную энергию, устремляясь к единственному месту посадки. Сменить его даже за тысячу километров нельзя. Уйти на второй круг, развернуться и повторить заход - тоже нельзя. Ну а если за время космического полета полосу накрыл глухой туман? Снегопад? Налетела пыльная буря? А если невесомость и перегрузки повлияли на пилота? Или, не дай бог, разгерметизация, травма? "Со всех сторон" идеальной мерой безопасности остается автоматическая посадка. И ученые с конструкторами взялись сделать этот идеал достижимым.

Это убеждает и впечатляет. Но не исключает и ручного режима. Всего же их три - есть еще директорный, как бы комбинированный, когда пилот "дублирует" автомат, чтобы немедленно и без запоздания вмешаться в дело при каком-нибудь сбое.

У нас до таких сложностей не доходит. Для ГЛИ создана модель с обычным самолетным двигателем. Андрей предлагает идти на посадку, но делать разворот к полосе слишком сложно, и мы снижаемся прямо на траву, которая так же красиво зазеленела под клочьями облаков. Оставив без внимания несколько его предупреждений, все более настойчивых: "Держи V на десяти!" - я, видимо, совершил не осознанный, но роковой просчет, потому что в конце концов прозвучало: "Все! Врезались..."

Смешно объяснять, что мы остались целы и что полет не настоящий, а имитированный. И кабина эта пока - экспериментальный пилотажный стенд. Этакий здоровенный "паук" (см. иллюстрации к Уэллсу) на длинных гидравлических ногах, через электронную систему сблокированных с ручкой управления, что позволяет испытать прелесть виражей, горок, воздушных ям и турбулентностей. Вот почему в кабине запрещено быть не пристегнутым. Зеленая же трава за лобовым стеклом, взлетная полоса, туман и облака всех видов - творчество ЭВМ с оптико-коллимационной системой, где телевизионное устройство хитро сложено с зеркалами.

Стенд создан специально к новой программе. Это уникальная, как мне объясняют, база пилотируемой подготовки. Сначала влетали инженеры, затем в связке с ними - летчики, многие испытатели, все экипажи многоразового корабля. Летали, здесь не скрывают, критически, сверяли "стендолет". с самолетом, высказывали замечания и поправки. У истоков этой работы стоял еще замечательный летчик-испытатель Александр Федотов. Прежде чем поднять в воздух настоящую машину, пилоты провели на стенде десятки часов во взлетах и посадках. Называют одного, который даже "бочку" сделал лишь с третьего раза и честно признался, что "боялся выпасть" Ссылаются на мнение летчиков после реального полета: точно так же, как на стенде.

Стенд позволяет прокрутить массу ситуаций и так, и так. Но нам сейчас немного надо: скромно взлететь и все-таки совершить посадку, пусть хоть на травку, а не на полосу. Неудобно уходить разбитыми. Снова разбег, отрыв, сначала травяной, потом облачный горизонт, несколько виражей более или менее покруче, чтобы дать размяться гидравлическим суставам...

Еще одна крутая проблема - аэродинамика. Космические аппараты, "заданные" идеей Королева, начинали свое существование, как известно, в виде сферы, потом стали "фарой". Это помогло попросту обойти многие аэродинамические проблемы. Самолету же их не облететь! Тем более такому "неудобному", очень обтекаемому и гиперскоростному. Врезаться в атмосферу на космической скорости, снизить ее путем маневрирования до заданной, точно выйдя к месту посадки, - это значит решить множество пересекающихся проблем. Притом самостоятельно, так как рецептами никто не делится, даже если они где-то есть.

Даже свойства атмосферного воздуха при трении на таких скоростях меняются, это уже не механика сплошных сред, а молекулярное взаимодействие, химические и физические реакции с поверхностью аппарата. Их моделирование начиналось в аэродинамических трубах, где крохотные ВКК проходили через все ступени атмосферного ада. Специально созданная труба с особой конструкцией сопла разгоняет поток раскаленного воздуха до двадцатки по числу Маха -то есть отношению скорости полета к скорости звука. Если учесть, что всего лишь единица и есть звук, то можно представить, как далеко зашло дело и как ревет труба, разрывая на прочность модель, посылающую от своих датчиков сигналы в ЭВМ, где идет создание математической модели полета. Плавится термодинамическая краска, показывая самые обжигающие струи и как, следовательно, строить защиту корабля.

Потом в огромных камерах испытываются на жар и прочность уже натурные "куски" самолета. Как туловище чешуйчатого бронтозавра, въезжает в акустический зал стояк фюзеляжа с одним крылом. Успеваю дотронуться до керамических плиток, которыми, вроде стенки в ванной, облицован корабль. К моему удивлению, плитка мягкая - можно отколупнуть кусочек ногтем. Это уже тайны химии композитов - такая легкость и такая прочность. Тут же мне делают замечание - трогать это нельзя, и я отдергиваю руку.

Один из моих собеседников, объясняющих клубок проблем, - доктор технических наук В.Ярошевский. Отрекомендовав его, мне говорят о "методе Ярошевского", признанном и в американской научной печати наряду с "методом Чепмена". Это метод аналитического расчета траектории входа в атмосферу космических летательных аппаратов. Невозможно представить количество вариантов, в которых различные силы воздействуют на корабль. Плотность, скорость, высота, температура, порывы ветра, гравитация - несколько сотен мгновенно меняющихся параметров, на которые должна реагировать автоматика, управляя движением самолета на пути к избранному аэродрому. Миллионы комбинаций "прокручены" через ЭВМ с выходом на рули самолета. Воплотить это на реальном многотонном объекте в реальном полете кажется фантастической задачей, и тем не менее ученые, конструкторы, испытатели решают ее.

- Караул, падаем! Оказывается, в мыслях о гиперскоростях мы не уследили за скромной посадочной скоростью и потеряли ее, уронив ниже 400 километров. В таком режиме машина должна рухнуть. Трудно без единого пилота в экипаже. Начальник стенда Сергей Кайгородов разрешает еще начать сначала, понимая наше желание уцелеть.

Без работы у нас пока ручка воздушного тормоза - главного посадочного средства. Пытаюсь хоть отдаленно, но представить состояние летчика, вверившего судьбу и машину электронному автопилоту. Хоть какие только в него не закладываются аварийные и отказные ситуации - вряд ли есть такой летчик, который спокойно просидит самую благополучную посадку. Рассказывают легенды и байки о психологической ломке, когда авиация переходила на бустерное управление,

то есть приводы с гидравлическим усилением. Многие пилоты мало верили в это конструктивное изобретение, полагаясь на простой и испытанный проволочный трос. А тут будет похлеще - поэтому можно понять и споры между профессионалами, и острые дискуссии вокруг актуальной проблемы рубежа XX-XXI веков: взаимодействие системы "человек - машина".

Где-то на настоящей взлетной полосе эта машина сейчас берет очередной разбег. Потом "на спине" "Энергии" должна будет вырваться наконец в космос. Я не вправе ни восхищаться машиной, ни критиковать ее: не та компетенция. Вправе лишь обозначить громадную сложность проблем, за которые взялись ее создатели. Словно читая мои мысли, Василий Александрович Ярошевский говорит:

- Только не надо этих лишних восторгов... Во-первых, машина еще должна слетать, во-вторых, даже когда мы были первыми с нашим спутником, неловко было слышать поток самовосхваления... Что только мы, что только в условиях социализма... Все гораздо серьезней...

С нами-то наконец все в порядке. Выдержав "игрек на десятке", не завалившись в крен, с нужной скоростью и прочим мы касаемся травки, получив самый нежный толчок. Мне приказано тормозить обеими педалями, что я с радостью и исполняю, расставшись с ручкой крена и тангенса. На "земле" встречающим интересно, понравился ли стенд. Еще бы! Век бы не вылезал, летал и летал. Единственное, что начинает огорчать, - это его уникальность, о которой так настойчиво говорят. Уникальность, увы, не в мире, а у нас. Жаль, что эта в принципе доступная машина не стоит всюду, где тренируются летчики, они вынуждены ездить сюда делегациями. Жаль в конце концов, что на ней не упражняются наши мальчишки в клубах юных космонавтов, на выставках космической техники. Давно, давно пора. Ведь оттуда берется разбег для всех стартов. Уже не нашего - будущего века.

А. ТАРАСОВ. (Спец. корр. "Правды").